Алекса́ндр Евге́ньевич Голова́нов
«Нижегородская федерация граффити” в рамках социального проекта "Великие люди"
2020
Теплопункт во дворе дома №19
Адрес: Дом №15А по Московскому шоссе
Родился в 1904 в Нижнем Новгороде в семье капитана буксирного парохода и оперной певицы. В восьмилетнем возрасте его отдали в Александровский кадетский корпус.
В октябре 1917 г. 13-летний Голованов вступил в Красную гвардию — благо рост был под два метра и сам он выглядел на 16 лет. Работал с 1918 года курьером в конторе «Профсохлеб» Народного комиссариата продовольствия. В Красной Армии с мая 1919 года. Воевал разведчиком на Южном фронте, был контужен в бою в сентябре 1920 года. После демобилизации в октябре 1920 года Голованов работал в Центральном управлении снабжения Красной Армии и Флота — курьером, в Центропечати — агентом, в Волгосудстрое — на сплаве леса, агентом и в 5-м Волжском полку ГПУ в г. Нижний Новгород — электромонтёром.
С октября 1924 года служил в ОГПУ в особых отделах и на оперативной работе в Нижнем Новгороде и в Москве, занимал должности от уполномоченного до начальника отделения.
В жизни этого человека знаменателен резкий взлет карьеры: получив в феврале 1941 года должность командира авиационного полка и звание подполковника, он спустя три года стал Главным маршалом авиации, самым молодым маршалом в истории Красной Армии. Сталин испытывал к нему отеческие чувства. Когда Голованов приезжал к нему домой, генералиссимус встречал его и пытался помочь раздеться, а провожая, помогал одеться. Маршал страшно конфузился. Для не склонного к сантиментам Хозяина это было чем-то из ряда вон выходящим.
С первых же дней формирования Отдельный 212-й дальнебомбардировочный полк, костяк которого составили опытные летчики Гражданского воздушного флота, хорошо владеющие элементами слепого полета, находился в особых условиях. Полк не подчинялся ни командующему округом, ни начальнику ВВС. Этот же особый статус Голованов сохранил и на посту командира авиационной дивизии, и на посту командующего Авиацией дальнего действия. Начался стремительный взлет подполковника Голованова.
Голованов блестяще справился с задачей, поставленной перед ним вождем. Сталин был доволен действиями летчиков АДД, с гордостью называвших себя «головановцами». Сам Голованов постоянно повышался в воинских званиях: в августе 41-го стал полковником, 25 октября — генерал-майором авиации, 5 мая 1942 года — генерал-лейтенантом, 26 марта 1943 года — генерал-полковником, 3 августа 1943 года — маршалом авиации, 19 августа 1944 года — Главным маршалом авиации. Это был абсолютный рекорд: ни один из прославленных полководцев Великой Отечественной войны не мог похвастаться столь стремительным возвышением.
По личному распоряжению вождя маршалу в 1943 году была предоставлена огромная, по советским меркам той поры, пятикомнатная квартира площадью в 163 кв. метра в знаменитом Доме на набережной. Из окон кабинета и спальни был виден Кремль. По коридорам дети катались на велосипедах.
В 1942 году он не побоялся спросить у Сталина, за что сидит авиаконструктор Туполев, объявленный «врагом народа».
«— Товарищ Сталин, за что сидит Туполев?..
Вопрос был неожиданным. Воцарилось довольно длительное молчание. Сталин, видимо, размышлял.
— Говорят, что он не то английский, не то американский шпион… — Тон ответа был необычен, не было в нем ни твердости, ни уверенности.
— Неужели вы этому верите, товарищ Сталин?! — вырвалось у меня.
— А ты веришь?! — переходя на «ты» и приблизившись ко мне вплотную, спросил он.
— Нет, не верю, — решительно ответил я.
— И я не верю! — вдруг ответил Сталин.»
Этот короткий диалог вождя и его любимца радикально изменил судьбу авиаконструктора: Туполев вскоре был освобожден. Маршал и впоследствии несколько раз добивался освобождения нужных ему специалистов. Сталин ему никогда не отказывал.
Маршал удовлетворялся тем, что решал вопрос об освобождении конкретного человека, что в тех условиях было колоссально много, но гнал от себя мысли о порочности самой системы.
Репрессии не обошли стороной и семью маршала: муж его сестры, один из руководителей Разведывательного управления Красной Армии, был арестован и расстрелян. Сам Александр Евгеньевич чудом избежал ареста в эпоху Большого террора: в Иркутске, где он служил, уже был выписан ордер на его арест и сотрудники НКВД поджидали его на аэродроме, а заранее предупрежденный об аресте Голованов накануне вечером уехал поездом в Москву, где и сумел доказать свою невиновность. Александр Евгеньевич принадлежал к той породе людей, для которых государственные интересы, пусть даже ложно понятые, всегда были выше личных переживаний. «Лес рубят — щепки летят», — так в те годы рассуждали даже очень достойные люди.
К концу 1944 года в руках Голованова была сосредоточена самая настоящая армада. Воздушно-десантные войска в октябре 44-го были преобразованы в Отдельную гвардейскую воздушно-десантную армию, которой был придан статус Отдельной (армия не входила в состав фронта) и присвоено гвардейское звание: ни тем, ни другим Ставка никогда не злоупотребляла.
Во время войны Голованов работал с предельным напряжением всех сил, буквально без сна и отдыха: иногда не спал несколько суток подряд. В июне 1944 года Александр Евгеньевич оказался на больничной койке. С большим трудом маршала поставили на ноги, но пока шла война, ни о каком сокращении продолжительности ненормированного рабочего дня командующего АДД не могло быть и речи. Напряженно занимаясь вопросами подготовки и предстоящего использования воздушно-десантной армии, Голованов вновь забыл о сне и отдыхе — и в ноябре 44-го вновь опасно заболел и был госпитализирован. В конце ноября Сталин принял решение о преобразовании АДД в 18-ю воздушную армию, подчиненную командованию ВВС. Голованов был назначен командующим этой армией.
Послевоенный закат карьеры Голованова идеально вписывается в логику сталинских действий по отношению к творцам Победы. Мало кому из них удалось избежать гнева генералиссимуса и послевоенных гонений. На этом фоне судьба Главного маршала авиации Голованова, хотя и снятого в мае 48-го с должности командующего Дальней авиацией и чудом избежавшего ареста (несколько месяцев он скрывался на даче и более уже никогда не занимал высоких командных постов, соответствующих его воинскому званию), кажется сравнительно благополучной. К концу жизни Сталина ближний круг освоил непростое искусство влияния на поведение маниакально подозрительного вождя. Как только Сталин начинал работать с кем-нибудь из военачальников, министров или авиаконструкторов, ближний круг начинал интриговать, стремясь очернить такого человека в глазах Хозяина. В итоге он навсегда исчезал со сталинского горизонта. Жертвами коварных интриг стали маршал Жуков, адмирал флота Кузнецов, Главный маршал авиации Голованов, министр МГБ генерал Абакумов, начальник Генерального штаба генерал Штеменко, авиаконструктор Яковлев. Всех этих людей объединяло одно обстоятельство: накануне или в годы войны они были выдвинуты на свои высокие посты по инициативе самого Сталина, он внимательно следил за их деятельностью и никому не позволял вмешиваться в их жизнь и судьбу. От этих выдвиженцев вождь нередко узнавал то, что «верные сталинцы» считали нужным от него скрывать. Взлетевшему в годы войны сталинскому любимцу среди них не было места.
Лишь в августе 1952 года Голованов, успевший к тому времени закончить Академию Генерального штаба и курсы «Выстрел», после многочисленных просьб и сильных унижений получил под свое командование 15-й гвардейский воздушно-десантный корпус, дислоцировавшийся в Пскове. Это было беспрецедентное понижение в должности: за всю историю Вооруженных Сил корпусом никогда не командовал маршал. Голованов быстро завоевал авторитет среди своих подчиненных.
Вскоре после смерти Сталина Лаврентий Павлович Берия, руководивший Атомным проектом, вызовет командира корпуса в Москву, и Александр Евгеньевич примет участие в секретном совещании, на котором обсуждались вопросы использования ядерного оружия. Однако недруги Главного маршала решили, что Берия сознательно приблизил к себе некогда служившего в органах Голованова, чтобы использовать его корпус в предстоящей борьбе за власть. После ареста Лаврентия Павловича недоброжелатели припомнят Голованову его близость к Берии: его за глаза назовут «бериевским генералом» и в том же 53-м году поспешно уволят в отставку.
Больше он никогда не служил. Пенсию ему назначили небольшую — всего-навсего 1800 рублей. Половина пенсии шла на оплату квартиры в Доме на набережной (опального маршала лишили всех льгот по оплате жилья), 500 рублей он ежемесячно посылал своей матери, в итоге семья, в которой было пятеро детей, была вынуждена жить на 400 рублей в месяц. Даже в те скудные времена это было намного ниже прожиточного минимума. Выручало подсобное дачное хозяйство: гектар земли на Икше. Полгектара засевали картошкой, все сбережения потратили на корову и лошадь. Его жена Тамара Васильевна сама вела хозяйство, доила корову, ухаживала за ней, делала творог, варила сыр. Маршал много работал на земле, ходил за плугом, который тащила его лошадка Копчик, любимица всей семьи. Александр Евгеньевич даже научился делать вино из ягод. Когда нужны были деньги для покупки детям школьной формы, Головановы всей семьей собирали ягоды и сдавали их в магазин. Своего презрения к преемникам Сталина он не скрывал и отказался подписать письмо с осуждением культа личности Сталина, которое ему прислали от Хрущева. Отказался упомянуть имя Брежнева в мемуарах (якобы встречался с начальником политотдела 18-й армии полковником Брежневым в годы войны), в итоге свою книгу «Дальняя бомбардировочная…» он так и не увидел: она была опубликована лишь в 2004-м (маршал умер в 1975 году).
Лишь однажды Голованов-мемуарист поведал читателям о своих сомнениях в оправданности Большого террора: «…Сметая с нашего пути все мешающее и сопротивляющееся, Сталин не замечает, как при этом страдает много и таких людей, в верности которых нельзя было сомневаться. Ведь почти не было такой семьи, где не было бы арестованных или исключенных из партии среди родственников или близких знакомых… Поистине 37-й год был годом бедствий и несчастий для советского народа… Нити всех бед, как я тогда считал, тянулись к Сталину…»
Александр Евгеньевич Голованов умер 22 сентября 1975 года. Последние его слова были: "Мать, какая страшная жизнь…" три раза повторил. Супруга Тамара Васильевна стала спрашивать: "Что ты? Что ты? Почему ты так говоришь? Почему страшная жизнь?!" А он сказал еще: "Твое счастье, что ты этого не понимаешь…"
Похоронен 24 сентября на Новодевичьем кладбище Москвы.
Источники:
http://old.kinoart.ru/archive/2010/04/n4-article22
Комментариев нет:
Отправить комментарий